Цитадель души моей - Страница 69

К оглавлению

нарочитым сожалением:

- Очень жаль, что юноша настоял на заключении договора при свидетелях. Увы, если

вдруг по каким-то причинам он теперь решит пойти на попятную, ему придется выплатить

неустойку… - Пларк, уже совсем не скрываясь, торжествующе оскалился, - пятьсот драхм.

Я наградил его тяжелым взглядом готовящегося к драке хищника. Прочие животные (и

большинство людей в их числе) не умеют так смотреть, даже когда им приходится

сражаться. Я видел дерущихся оленей – их глаза во время схватки налиты кровью и

наполнены нерассуждающей, бессмысленной яростью. В них нет того, что можно

прочитать во взгляде хищника – расчетливой и холодной готовности убить. Люди не любят

такой взгляд, он напоминает им, что для кого-то они могут быть не светочами разума, а

просто мясом. Неприятно осознавать, что все твои амбициозные мечты и далеко идущие

планы могут весьма нелепо закончиться в чьем-то желудке.

Пларк согнал с лица улыбку и отвел взгляд.

- Впрочем, он вовсе не обязан делать это сам. Кто-то другой также может вручить мне эти

деньги, и я тут же забуду об этом нелепом договоре…

Я продолжал молчать и смотреть на него.

- Будь вместо тебя кто другой, я бы отказался принимать неустойку! – Пларк всплеснул

руками и весь заколыхался, как небрежно поставленная на стол порция мясного желе, - я

уже потратил на подготовку к этому бою намного больше пятисот драхм. Но я говорю

себе: «Мальчик наверняка погибнет», и я понимаю, что не хочу этого! Хотя шансы у него

неплохие – бестия совсем еще молодая, и двух лет ей нет… А еще - я же сказал, что у

твоего бойца есть право на выбор оружия? Или не сказал?

- Значит, договор заключен при свидетелях? – спросил я спокойно. Пларк утер тыльной

частью ладони пот со лба. Кивнул.

- Да. Двое весьма уважаемых людей из гильдии писарей случайно оказались поблизости,

и…

- Это хорошо, - перебил я, - значит, нам не придется решать возникшую проблему в

третейском суде.

- Да-да-да, - закивал Пларк, потом в его глазах мелькнуло подозрение, - какую проблему?

- Увы, - сказал я, разведя руками, - заключивший договор егерь не сможет выйти на бой.

Он сломал… руку… да, руку. Неприятно, конечно, но с егерями и не такое случается.

Пларк выпятил толстую губу и презрительно фыркнул:

- Значит, ему придется выплатить неустойку, - усмехнулся, - неприятно, конечно, но с

егерями, ты прав, и не такое случается.

- Не обязательно, - теперь пришел мой черед усмехаться, - по гильдейскому праву, гильдия

может ответить за обязательства своего члена. Вместо него на бой выйду я.

Толстяк замер с открытым ртом и на щеках его проступили бледные пятна.

- Гильдейское право? Да, может быть… но ты уверен, что он сломал руку? Ведь еще

вчера…

- Абсолютно, - твердо сказал я, - желаешь убедиться?

Пларк сглотнул, потом несмело предположил:

- Но сломанная рука не делает его неспособным исполнить договор. Вот как мы поступим:

мы примотаем одну из лап гиттона к туловищу и шансы станут равны. То есть, как бы

равны – ведь мы примотаем ему правую лапу, а молодой егерь, если я правильно понял,

сломал левую руку?

Честно говоря, я удивился – я не испытывал иллюзий насчет человеческих качеств

распорядителя гладиаторских боев, но он что, всерьез полагает, что я погоню Геза на арену

с одной рукой?

- О. Я совсем забыл, что «молодой егерь» сломал обе руки.

Пларк несколько секунд зло и беспомощно сверлил меня взглядом, потом вздохнул и

выпрямился в кресле. Щеки его снова порозовели.

- Что же, - сказал он сухо, - надо уметь признавать свое поражение. Хорошо. Плати мне

двести драхм, а я не стану идти и выяснять, насколько серьезны переломы и

действительно ли они мешают мальчику делать то, что он сам обязался делать.

Я молча покачал головой.

- Ну это уже чересчур, - Пларк повысил голос, - если у тебя нет двухсот драхм, я готов

взять расписку. Или ты собираешься сломать бедолаге обе руки из-за собственной

жадности?

- Мне кажется, ты меня не понял, досточтимый Пларк. Разве я говорил «сломаю»? Я

говорил – «сломаны». Так что ничего платить я не буду. А если ты желаешь расторгнуть

договор, то так и быть – неустойку я с тебя требовать не буду. Просто верни те тридцать

драхм, что ты взял у Геза.

- Ну нет! – Пларк хлопнул мясистым кулаком по ладони, и его обширные телеса

возмущенно затряслись, - это уже выходит за все границы! Неслыханно!

Я пожал плечами.

- Как хочешь. Когда бой? Завтра? Не беспокойся об оружии, я принесу свою дагату. Ведь

по условиям договора могу сам выбирать оружие.

С этими словами я повернулся и направился к двери.

- Стой, - с отвращением сказал мне в спину Пларк, - будь ты проклят.

Еще бы! Пларк достаточно хорошо знал свое дело, чтобы понять, к чему я упомянул

именно дагату. Пожалуй, её длинное тонкое лезвие было единственным способом

упокоить гиттона одним-единственным быстрым движением – вогнав её бестии в глаз на

всю длину. Со взрослым гиттоном это бы не прокатило, не факт, что и со щенком

получится – если вспомнить про привычку гиттонов постоянно мотать головой и про то,

какие маленькие глаза у них глаза. Да, с первого удара может и не получиться, но вот чего

не получится точно, так это красивого боя – такого, который пополнит кошелек

распорядителя. На арене нужно убивать красиво. А мы этого не умеем. Егеря всю жизнь