Цитадель души моей - Страница 68

К оглавлению

все же пойдешь на арену, это будет означать, что из тебя все равно никакого толку бы не

вышло. Значит, и жалеть нечего.

Вздрагивает слегка Гез – хорошо я его зацепил – хмурится, проблеск мысли в глазах

появился. А мне того и надо – сбить с него этот раж, который он сам же себе и нагнал.

- Скажи-ка мне для начала, с чего ты решил, что гиттоны – самые слабые из бестий?

- Да ты сам говорил!

- Я?!

- Да, ты! Когда вы в Ганнек собирались, ты мне сказал, что на гиттонов самым меньшим

числом идут. Что на урсов – с двойным перевесом, на вергов – с полуторным, а на

гиттонов наоборот – вдвое меньшим числом… - и добавляет негромко, но с обидой - сам

же говорил…

- Говорил и повторю. Вот только что урсы, что верги – поодиночке не дерутся. Так что тут

всё просто: когда с одной стороны стая вержья в десяток рыл, с другой стороны – три

скриттуры егерей, то силы примерно равные. А вот гиттоны на бой самое большее парой

идут. Против каковой пары весь наш сквад, на чистку посланный, и выходит. Да вот тот же

Ганнек, когда гнездо в восемнадцать рыл мы вдесятером чистили. Вот только ни разу не

было, чтобы против нас десятерых больше чем две бестии за раз выходило. То есть,

пятикратный перевес у нас получался. Думаешь, спроста?

- Но ведь… почему же все говорят, что гиттонов бить всего безопаснее?

- Потому что так и есть.

- Но… но… ты же сам только что… - непонимание у Геза на лице написано, и обида

жгучая в уголках глаз копится – кажется ему, что издеваюсь я над ним.

Я вздохнул.

- Смотри. Вот те же полтораста егерей на сотню вергов – обычно для победы достаточно.

Только совсем это не значит, что после такой драки все сто пятьдесят егерей с победными

песнями в казармы вернутся. Самое малое человек пять из них поедут обратно в

волокуше, рогожей накрытые, и то – до ближайшего кладбища. Повторю – самое малое –

удачной такая чистка у нас считается. Идя против вергов – да неважно какими силами и

каким перевесом – никогда ты не знаешь, сколько твоих товарищей домой вернётся и

вернётся ли вообще. С гиттонами не так. Предсказуемы они и про стратегию слыхом не

слыхивали. А впятером на одного мы выходим, потому как они выносливей и живучей

любого человека вдесятеро. Двое бьются, трое отдыхают. Один на один против гиттона, да

когда еще и сбежать некуда – для неопытного бойца верная смерть. Он измотает тебя так,

что ты на ногах стоять не сможешь, потом убьет. А может, и раньше – как только ты

ошибку по усталости или по неопытности допустишь и под лапу ему попадешься. А

теперь – иди. Зарабатывай свои триста драхм. Пригодятся – тризну справить.

Гез опустил плечи, смотрит в землю.

- Но я же не знал… я же… ты мне ничего не говорил раньше про гиттонов! – сказал

негромко, но с чувством.

- Нашел виноватого, да? Я тебе много про что еще не говорил. И что ж теперь? Ты смело

пойдешь в бой против любой бестии, про которую я тебе рассказать не успел?

- Нет, - совсем тихо, почти шепотом, - извини, поспешил я.

- Ладно! – я хлопнул его по плечу, - знаешь, почему хорошо быть егерем?

- Почему? – головы не поднял, но искорка интереса в голосе появилась.

- Потому что единственная неприятность, которая может случиться с егерем – это смерть.

А поскольку мертвым уже всё равно, так значит, никаких неприятностей с егерем

случиться не может вообще. Понял? Выше голову! Вот так. Топай в казарму, а я пока

пойду с твоим Пларком поговорю задушевно.

- А он отдаст… ну… деньги?

Я фыркнул в ответ пренебрежительно, хотя и предвидел с этим некоторые трудности.

- Еще и своих добавит.

Как в воду глядел.

IX. Ducunt volentem fata, nolentem trahunt18.

Пларк встретил меня широкой, с заметным трудом раздвигающей толстые щеки, улыбкой.

Чем порядком меня удивил. Виду я, конечно, не подал, но насторожился. Неожиданность

18 Желающего идти судьба ведет, не желающего - тащит. Изречение греческого философа-стоика Клеанфа,

переведенное на латинский язык Луцием Аннеем Сенекой в его «Письмах».

какую-то он мне приготовил, не иначе, а я вот люто ненавижу неожиданности. Горький

опыт заставляет.

- Салют, распорядитель, - я хлопнул себя по груди.

- Почет и слава, - кивнул Пларк и многочисленные его подбородки по очереди тоже

кивнули мне, - никак прослышал про наших бестий? Пожалуй, начну-ка я деньги за погляд

брать, вдруг разбогатею?

- Бедняк нашелся, - хмыкнул я, - брось, на кой сатр мне твои бестии сдались? Век бы их не

видел ни одной.

- Таких и не видел, - согласился Пларк, ухмыляясь. Я нахмурился. Что-то не туда куда-то

разговор уходит.

- Ты меня не сбивай. Я к тебе по другому поводу. Сдается мне, что ты с нами, егерями,

ссоры ищешь?

- Единый с тобою! – Пларк всплеснул руками и округлил глаза. Улыбка, однако, хоть и

поблекла, но не исчезла, - и в мыслях не было! Навет, не иначе.

- Навет, говоришь? А кто нашего школяра на бой с гиттоном подписал?

Распорядитель мелко замотал головой, выставив в притворном ужасе руки.

- Подписал? Я подписал?! Знал бы ты, как я пытался его отговорить, стращал его и чуть не

коленях упрашивал затею эту бросить! Ни в какую. Уперся, как некормленый осел, кочан

капусты увидавший. Я, говорит, свободный гражданин и все права, оному положенные,

имею. Так и сказал, слово в слово. Чтобы мне лопнуть, если я вру!

Я смерил взглядом его объемный живот и усмехнулся.

- Смотри, накличешь. Немного осталось.

- Пларк недобро прищурился и сказал, даже не слишком стараясь прикрыть злорадство