Цитадель души моей - Страница 26

К оглавлению

Он оттого и встать не торопится: надеется, что я его сейчас добивать буду. А я вот – не

буду. Ни добивать, ни добавлять. Хоть и хочется. Но в стае и так напряжение недоброе – не

очень-то моя победа на честную похожа. Да и вожак ему уж больно выразительные

взгляды в спину бросал, как бы этот щенок – не его щенком оказался. Ладно, будем

выходить из положения – поиграем в благородство.

Я подхожу к лежащему вергу.

- Сражаешься, так только сражайся, и ничего другого. Все остальное отвлекает внимание и

помогает противнику, - протягиваю руку, - извини, не сдержался. Да никто бы не

сдержался.

Слышу краем уха чье-то одобрительное ворчание. Ох, попадет щенку по ушам сегодня.

Верг мою руку игнорирует, одним резким движением поднимается на ноги, поджав хвост

и прижав к склонённой голове уши, плетётся к своим. Получает мощную оплеуху от

вожака, и, чуть не упав, скрывается за спинами. Одно очко в мою пользу. И насчет того,

что щенок этот – вожаку сыном приходится, я, похоже, правильно угадал. Интересно, где

новы живут до того, как в наш мир попасть? Ведь живут где-то, потому что у нас они не

поодиночке и не попарно, а уже сформированными стаями и кланами появляются.

Зачастую – с подросшими щенками. Выходит, лет пять-шесть они в каком-то глухом углу

проводят, как в колыбели. Найти бы эту колыбель…

Второй верг решает времени зря не тратить и с ходу прыгает на меня, разинутой

пастью в горло целя. Ну-ну. Если и дальше так пойдет, я даже вспотеть не успею.

Здешних-то вергов мы давно от таких прыжков отучили, ну да я не против: хороший урок

и повторить не жалко. Ловлю летящего на меня верга левой рукой за левую же лапу, шаг

вперед делаю, толкая руку вверх, так что запястье мое аккурат ему в пасть расхлопнутую

входит. Он тут же рот и закрывает: это у них рефлекс – если что в рот попало – кусай со

всей дури. Так бы он мне руку насквозь прокусил, даже кольчуга бы не спасла – сила

вержьих челюстей кость на раз ломает. Вот только под кожей наруча на левой руке – сталь

сплошная до самого локтя. Единственное железо в доспехах у егеря. Скорость и ловкость

в лесу важнее крепости, поэтому тяжелые доспехи мы не жалуем. А наруч железный – это

против волков вержьих – они-то как раз любят прыгнуть, свалить и горло разорвать. И

отучить их от этого никак не получается – не одну сотню лет уже. Но мы, честно говоря,

не в обиде: вот так вот ловишь его на левую руку, правой рукой мечом полоснул, челюсть

круша, руку левую повернул, из пасти выдирая – и волк с рассеченным горлом дальше

летит, а ты себе идешь, как ничего не было. Одну секунду всё занимает, если со сноровкой.

Ну а верг что – тот же волк, разве потяжелее будет. Только вот ни ножа, ни меча, чтобы

мышцы подчелюстные рассечь у меня не было, поэтому на ногах я, ясное дело, не устоял,

да и не пытался. Весу в верге – поболее, чем во мне самом, и стой я, как истукан, руку,

намертво в пасти зажатую, он враз из сустава вынет. Так что я даже сам немного прыгнул

в нужную сторону. Грянулись мы оземь, аж гул по поляне пошёл. Вот только не верг на

мне оказался (как он ожидал), а я на нем. Да еще и левая лапа его моей рукой зажата – той

самой, которую он в зубах держит, а на вторую лапу я коленом навалился. У меня же

правая рука свободна и горло верга передо мной – как завтрак на тарелочке. Появись у

меня желание, раз пять успел бы ему трахею по шейным позвонкам размазать. Но нет,

рано еще стаю злить. Поэтому я посидел на нём немного, дал ему понять, что вывернуться

из-под меня он не сможет, потом по гуляющему вверх-вниз кадыку щелбан отвесил.

- Выплюнь, - говорю, - каку. Всё равно не прокусишь, только зубы пообломаешь.

Выплюнул. Обмяк, мышцы расслабил. Я его отпустил и назад отскочил – непривычно мне

верга живым отпускать – честь честью, а ну как бросится? Но не бросился. Поднялся

медленно, облизнулся, пошевелил челюстями, посмотрел на меня недобро и молча в

сторону отошёл. Два очка. Десять осталось.

Третий медленно принялся обходить меня широким кругом. Глядит искоса, с

прищуром, шаг мягкий, расслабленный. Но я насчёт этой мягкости не обманываюсь –

почти все бестии умеют прыгать, не подбираясь – с ходу. Поэтому я внимания ни на

мгновение не ослабляю – поворачиваюсь медленно, слежу за вергом. На морде у него ряд

глубоких царапин. Выглядят свежими.

- За что тебе нос порвали?

Молчит. Даже не моргнул. Ой, да ладно. Не притворяйся, что не понимаешь – поздно уже.

- Не думаю, чтобы ты на место вожака претендовал – хилый больно. Наверное, на самку

его засмотрелся? Или просто кусок мяса раньше него ухватить попытался?

Это даже вержьи волки умеют – бросаться из любого положения, не приседая и не

подбираясь. Но глаза их всегда выдают. Что волков, что самих вергов. Поэтому на его

движения я почти и не смотрю – только взгляд держу. И когда он рывком сокращает

расстояние, я готов – отклоняюсь чуток в сторону, ныряю под его лапы, подсекаю ему

опорную ногу и кулаком в бок добавляю. Верг летит кувырком, но падает грамотно –

уходит с перекатом, встаёт на четыре лапы, смотрит зло снизу вверх. Я не расслабляюсь –

это человеку с четверенек атаковать сложнее, а вергу – без разницы. А кстати, почему у

меня удар такой мягкий получился? Я бил ему в защищенный доспехом бок, а ощущение –

как будто просто по телу ударил. Доспех у вергов своеобразный – с людьми они никаких