Цитадель души моей - Страница 4

К оглавлению

неспешного пути домой. Так и ехали – неспешно. И молчали. За четверо суток езды ладно

если десятком слов обменялись – не о чём говорить. Всё и так понятно. Только когда над

обступившими дорогу домиками показались ворота Бурдигала, Варт вдруг притормозил

коня. Повернулся ко мне.

- Я, пожалуй, задержусь. Ты как, не хочешь?

И кивнул в сторону с намёком. Я усмехнулся. Нормальное дело. Когда выбираешься

живым и здоровым из опасной заварушки, организм завсегда любви требует. Даже не

любви, а просто – женского тела. Это инстинкт так работает: чем опаснее жизнь, тем

активнее нужно размножаться. Просто вопрос выживания. Со временем к этому

привыкаешь, но поначалу после каждой чистки в лупанарий тянет, как на аркане. В

принципе, я и сейчас не против, но не в первый же попавшийся вертеп.

- Потрепи еще час, - сказал я, качнув головой, - здесь только старухи, да неумехи. Если

денег не хватает, так я тебе одолжу.

Лупанарии, что в городе, налог в казну платят, и немалый. Поэтому там

удовольствие, конечно, подороже стоит. Зато и товар качественный. А тех проституток,

которые дохода мало приносят, за стену отправляют. И ехать за город имеет смысл только

если денег мало, а невтерпёж. Или же когда чего-нибудь необычного хочется. Мальчиков,

животных и вольп в городских лупанариях держать нельзя.

- Не, - Варт осклабился, - я не женщину, я вольпу хочу. Зря кривишься. Ты смотри на это

так, будто в её лице всех бестий имеешь. Заводит, знаешь ли. Может, присоединишься?

Отомстим за людской род?

Варт подмигнул. Я засмеялся, головой качая.

- Нет. Не тянет. Ты уж как-нибудь и за меня отомсти, ладно?

- Как хочешь, - Варт пожал плечами и свернул в сторону – к двухэтажному зданию без

окон, но со стенами, сплошь расписанными фривольными сценками. Хороший, кстати,

художник им стены расписывал. Зря я Варта в скаредничестве заподозрил – лупанарий не

из дешевых, явно. Просто удовольствия он предлагает, судя по картинкам, сплошь

нестандартные. И художника они наняли не с улицы – да что там – просто мастера:

вольпы – как живые получились. Я скрипнул зубами, отвёл взгляд и подстегнул коня.

Я вовсе не ханжа. Среди егерей таковых и не водится. Я просто опасаюсь, что

начну этих вольп всерьез душить и до смерти избивать. Придётся штраф платить, а

хорошая бордельная вольпа за тысячу драхм стоит – как целая ездовая упряжка. Откуда у

бедного егеря такие деньги? Век егеря короток и ярок, как росчерк падающей звезды,

поэтому драхмы в наших кошельках не задерживаются. К чему тебе богатство, если

каждый твой следующий день может оказаться последним?

Стражники у ворот встрепенулись при моём приближении, но заметили жетон у

меня на груди и обмякли разочарованно. Егерям – пешим, конным, в карете, в паланкине –

в города вход бесплатный, без очереди и досмотра. Проигравшиеся до последних штанов

егеря порой этим пользуются – выходишь за ворота, выбираешь карету понарядней и в ней

назад в город возвращаешься. За определённую сумму, разумеется.

Проехал полупустой по причине позднего времени рынок, за термами завернул

налево. До Смутного века здесь располагалось чье-то большое поместье. Теперь от него

остались только развалины в углу сада, да сам сад – с давно одичавшими яблонями,

выщербленными статуями у заросших дорожек и расползшимися по земле виноградными

лозами. А еще последние двести лет тут стоят лагерем егеря. Сидевший у въезда

дежурный проводил меня ленивым взглядом из-под приспущенных век, только едва

заметно кивнув в знак приветствия, когда я проезжал мимо. Первая казарма пуста и

безжизненна – сквады на смену разъехалась, а сменённые еще не вернулись. Из-за второй

казармы слышны отголоски команд, топот множества ног, лязг оружия, короткие выкрики

и прочая возня – тренируются. К штабной палатке косо прислонён некогда ярко-красный, а

теперь местами бурый, местами выцветший бледно-розовый, а местами – и вовсе дырявый

штандарт с изображением звериной головы, насаженной на меч. Значит, капитан здесь.

Спешился, откинул полог, зашёл внутрь. И сразу же наткнулся на капитана – он

сидел на складном стульчике слева от входа и задумчиво изучал стоящих перед ним двух

мужчин. Я окинул их быстрым взглядом – лица незнакомые, одежда не егерская – и

повернулся к капитану.

- Дерек?

Он перёвел задумчивый взгляд на меня, кивнул.

- Шелест. Хорошо. Хорошо, что живой, плохо, что четверых потерял. Как так вышло?

Я вздохнул.

- Волки умные слишком оказались. Мы не ожидали. Умнее, чем я когда-либо видел и

слышал. Речь нашу понимают. Разве что разговаривать не умеют.

Дерек помрачнел. Задумался. Я понимал, о чём он думает – сейчас от Аквитании до

Далматии все земли зачищенными считаются. Да только обычных волков-то никто в

расчёт не берёт – их в любом лесу под каждым кустом по паре, как им и положено. Если

они все вдруг резко поумнеют, то впору будет всю имперскую карту красным

заштриховывать.

- Продиктуешь потом рапорт моему скриптору, - Дерек вздохнул, хрустнул шеей, - еще

только такой напасти не хватало. Кстати, твой сквад в Ольштаде скольких потерял?

А то он не помнит.

- Тридцать одного из сотни.

- И сейчас еще четверых. Тридцать пять получается. За один-то месяц.